Прочеркнул пустоту и сгорел метеор,
В черном небе оставив сияющий след…
А в окно заглянул из-под спущенных штор
Полусонный, лениво мерцающий свет.
В глубине ослепленных сияньем зрачков,
В полумраке ночных утомлений
Поднималась громада бесформенных снов,
Оживали давно уж умершие тени.
Кто-то плакал в тиши, кто-то плакал. О чем?
Кто-то плакал в бессильном страданьи.
Вдалеке, озаренная острым лучом
Поднималась тоска неоконченных зданий.
Неоконченных… Странная, страшная мысль -
Неоконченной мысли созданье,
Где в тоске напряженной упруго сплелись
Безнадежность, тоска, ожиданье…
Метеор утонул в свете звездных полос,
А в молчаньи, застывшем сурово,
Кто-то глухо-отчетливо вдруг произнес
Непонятное, странное слово…
. . .
Затянулось все дымкой осенней,
Ничего не видать впереди.
Из толпы улетающих теней
Слышен стон - не беги, подожди!
Не беги, подожди, - и тревожно
Разрывается сердце в груди,
И, томимый надеждою ложной,
Я зову: не беги, подожди!
Вдаль несутся толпою неясной,
Оставляя века позади,
Все томимы мечтою прекрасной…
Время, стой! Не беги, подожди!
Странной тяжестью мысли налились,
Закружились в остреющей льди.
Тени в дымке давно уже скрылись.
Стой, мечта! Не беги, подожди!
. . .
Последним символистам
Мыс вами, друзья, - Магелланы
Неведомых сказочных слов,
Влюбленные в дальние страны
Прекрасных несбывшихся снов.
Там, в дымке неясных мечтаний,
В стремительном образе волн
Нас ждет за сияющей гранью
Мир радуг и призрачных солнц.
И, парус расправив крылатый,
Таинственной песней звуча,
Несемся в пространство куда-то
В бледнеющем свете луча.
Но вихрем разорваны струны,
Нас звавшие в бездну веков,
Не познаны тайные руны,
Не снять нам железных оков.
Мы с вами, друзья, - могиканы
Забытых в беззвучии слов.
Исчезли далекие страны,
И нет больше призрачных снов.
Александру Блоку
Брошен наземь шлем пернатый
И блестящий щит.
Брошен меч, забыты латы
И копье лежит.
Все оставлено, забыто,
Конь в узде стоит.
Бьет он об землю копытом,
Мечется, храпит.
Все забросил рыцарь смелый
И ушел пешком
За вдали мелькнувшим, белым,
Тихим огоньком.
Все забыто - замок славный,
Королевский двор,
Манит вдаль глубокий, плавный,
Чей-то дивный взор.
Нет препятствий и преграды
На чужой земле,
Нет конца, и нет возврата
В полуночной мгле.
Ночь не тает, ночь как камень
В вечности легла,
Лишь вдали, как белый пламень,
Светлые крыла.
На полюс, на полюс! Спешим, поспешим
И новые тайны откроем.
Там верно есть остров, красив, недвижим,
Окован пленительным зноем.
К.Бальмонт
За кормой оставались вспененные мили,
Под бугшпритом вставала седая волна,
Но никто не знал, куда они плыли,
И мечтой, и сомненьем была мысль их полна.
Ждали все, что появится остров вдали,
Солнцем залитый, прекрасный и жаркий,
Где бьются о берег во влажной пыли
Волны под небом и чистым, и ярким.
Все ждали огромных горных вершин,
Дымкой окутанных тонкой и нежной,
Словно застыл средь земли исполин
В странном уборе, волшебном и снежном.
Но было пустынно кипящее море,
Ровно катился за валом вал.
Все ждали, смотрели до боли во взоре,
Но остров прекрасный вдали не вставал.
За кормой в пене брызг оставалися мили,
Поднималась и вновь опадала волна,
А на судне безмолвном лишь мертвые плыли,
Но мечта их была как и прежде - одна.
Ф.К.Соллогубу
В грозном безличии маски
Смотрят печально за мной
В образах пляске
Темные сказки,
Черный тоскливый покой.
Где-то в туманной печали
Прошелестел огонек,
Светлые дали
Где-то пропали,
День бесконечно далек.
Тысячи новых видений
Узкой тропинкой прошли.
Запах сирени,
Бледные тени
В тонкой дрожащей пыли.
Сердце забилось тревожней
В море ночной тишины.
Тихий и сложный
Звон осторожный,
Долгие грустные сны.
ЗЕРКАЛО ТЕНЕЙ
В.Брюсову
Я смотрел в пустоту и прозрачность зеркал,
Напрягая свой дух и больное вниманье,
И, казалось, таинственный отзвук мерцал
За холодной и твердой стеклянною гранью.
Мне казалось, что тени идут в глубине,
Мне казалось какое-то жизни движенье,
Там, в стеклянном и странном сияющем дне
Были страсти, печали, надежды, стремленья.
Чья-то скорбь проливалась незастывшим огнем,
Чьи-то слышались тихие горькие пени.
Кто-то странный промчался с огромным конем,
И от звука подков зазвенели ступени.
Где-то струны дрожали в пространстве пустом,
И звук их был нежен, как сердце поэта,
Обвиненья грозили, словно яростный гром,
И чуть слышно рыдали оправданья ответы…
Я стремился пройти сквозь стену из стекла,
В жизнь войти, в мир тоски и страданья.
Но безмолвно стояли вокруг зеркала,
А вдали затихали мольбы и рыданья.
НЕНУЖНЫЕ СЛОВА ИЗ ПОЗАБЫТЫХ СТРОК…
Я изнемог, мне не сорвать,
Моя душа давно уже мертва.
Лишь с болью слушаю слова своих стихов,
Свинцовым холодом звучащие слова.
Теперь в них не сияет мысль,
Все грани слов подернуты туманом,
Им не подняться больше ввысь,
Все чуждым в них мне кажется, и странным.
Слова ушли и не вернутся вновь,
Лишь где-то боль и жалость прозвучали.
И только каплями в душе сочится кровь
В глубоком сумраке сгустившейся печали.
* * *
Воет, скачет, хохочет пурга,
Закружился стремительный бег.
Через чащу вихрей, сквозь снега
В черный сумрак ушел человек.
Он оставил долин аромат
С желтым золотом вянущих нив,
Он уже не вернется назад,
Жаждой света тоску утолив.
Он рыдал по синеющей мгле,
По острым граням камней;
В освещенной сияньем земле
Он искал затерявшихся в ней.
Он ушел в дымку северных гор,
В глубь каньонов бушующих рек,
Где в туманах теряется взор,
Где еще не ступал человек.
Там царица державная фей
Поднесет ему кубок снегов,
Он уйдет в черный сумрак за ней,
Отречется от светлых богов,
Проклянет все, что раньше искал,
Захмелеет в пьянящей мути…
Средь суровых заснеженных скал
Он не сможет дорогу найти.
* * *
Побледневшая тайна уснет
На закованных гневом устах,
И на холодом дышащий лед
Синим пологом ляжет, устав…
* * *
Синий холод вполз
И, распластанный, замер,
Бледным встал у темнеющих стен,
Просочился в пол
Леденеющей камеры,
Растворился в засохшем кусте.
Дрожь в глазах остекленных извилась,
Белый пар колебался чуть-чуть,
А вдали между камней дробилась
Рассеченная холодом муть.
Все вокруг каменело.
Суровой гримасой
Исказились молчанья прямые черты,
И несмело
Во мгле колыхалася масса
Замерзающих крыльев бессильной мечты.
* * *
Я иду беззвездной ночью,
И дорога далека.
Черным ветром рвутся в клочья
Паутинки - облака.
Перекресток уже скрылся
За крутым холмом,
И под молнией разбился
Долетевший гром.
Бледный свет мертвящей дымкой
Мне на сердце лег.
Вьется узкая тропинка
Средь больших дорог.
Пыль и камни под ногами.
Только в тишине
За тяжелыми шагами
Кто-то шепчет мне,
Что-то шепчет непонятно
В тишине глухой -
Он зовет меня обратно,
Он пришел за мной.
И в каком-то опъяненьи,
В бешеном бреду,
Сквозь безумье и сомненье
Я вперед иду.
* * *
Я согласен, что все это, может быть, бред.
Лишь мечта чудака, одиночки - поэта.
Но ведь только мечтою жить может поэт,
Только ей его сердце согрето.
|
