|
А.Г. Лермонтов, Воспоминания, часть 6, заключительная
(запись на диктофон 1996г.)
Вернуться к части 5 Перейти к части 1
Выпуск. Матура
Интересные истории связаны с нашим выпуском. Когда мы кончали корпус, то был общий экзамен, так называемая "зрела (зелена?) матура". Она давала право поступать в университет без экзаменов, потому что выдавался сербский аттестат зрелости (но на русском языке). Кто кончал корпус без матуры, получал просто свидетельство об окончании, но большинство держало матуру.
На экзамен приезжал представитель министерства культуры, серб, проверял наши знания. Надо сказать, что когда мы держали экзамен, сербы были в восторге от дисциплины и от знаний. Дисциплина была видна и в том, как кадеты стояли, как отвечали, в отличие от сербских гимназистов, которые вели себя развязно, чего мы себе не позволяли. А кроме того, он восхищался нашими знаниями, он никогда не думал, что в русских корпусах дают так много знаний.
По окончании он выдал грамоту корпусу и подал рапорт в министерство просвещения, что такие учебные заведения, как Крымский кадетский корпус, он видел первый раз в жизни - дисциплина и знания на первом месте.
Три девушки
Надо сказать, что в П… рядом с Белой Церковью была русская реальная гимназия. В ней заканчивали занятия уже зрелые юноши, прошедшие Гражданскую войну. Но если мы занимались по курсу классической гимназии и имели право на матуру, эти матуру не имели, потому что у них в курсе реальной гимназии не было, например, латинского и греческого. Поэтому те, кто хотел получить матуру, приезжали заранее к нам. И среди них было три девушки. Этих девушек поселили к нам в институт, и они должны были подчиняться нашим правилам. Вставать, когда надо, ложиться, когда надо, ходить на молитву, в общем, выполнять все правила института. Конечно, у них была отдельная комната, своя жизнь, военные наши занятия они не проходили и в целом они были довольны своим времяпровождением. Конечно, кадеты вели себя с ними безукоризненно, никаких ухаживаний, никакого флирта.
Так что Крымский был единственным корпусом во всей Российской империи и эмиграции, который окончило три женщины. Когда я был, не помню, то ли в 1983, то ли в 84м в Нью Йорке, одну из них я повидал и мы очень мило вспоминали прошедшее время. Еще раз скажу, что ни в каком другом военном корпусе в мире тогда женщины не оканчивали корпус. А у нас кончили. У меня есть карточка выпуска, где стоят три женщины.
Последний парад
Окончание корпуса мы всегда праздновали так. Когда был последний урок года, последний урок класса, выходил оркестр и играл отбой. Обычно его играл горнист, а тут целый оркестр. Это означало конец учебного года. 8й класс выскакивал, оркестр играл, и мы танцевали сербский танец "колу" - сербский в честь сербов, Сербии, страны, которая нас приютила. Сербы были довольны.
Среди нас, учеников, было несколько сербов. Был такой Томич, кадет нашего выпуска. Он был потом во время войны у Тито. Один его приятель, кадет, казак, был в Югославии и зашел к своему приятелю Томичу навестить его. Он его очень хорошо принял, рассказывал о войне, о Тито. Они не спорили, казак этот не был ни в каких немецких учреждениях, в хорватских казачьих войсках, не принимал участия в войне. Под конец Томич показывал свои ордена. Я не знаю, какие там были ордена у Тито. Кадет рассматривал, распрашивал за что их получил. А в конце Томич сказал:
- А теперь я принесу тот орден, который мне дороже всего на свете и который я храню и буду хранить до смерти.
Уходит в другую комнату и приносит жетон нашего выпуска! Несмотря на то, что он был у Тито, был коммунистом, он сохранил наш кадетский жетон и говорил, что это самый главный орден его жизни! Так повлияло на него наше кадетское воспитание.
Сербы выучивали русский язык, были как все, ничем не выделялись, свои в нашей семье. Еще в нашем корпусе было несколько мусульман. Они всегда отпускались на их мусульманские праздники, а в остальном никакого отличия не было. Никогда не говорили, они мусульмане, не такие как мы. Было и несколько католиков. На католическую пасху их отпускали домой, а если не ездили домой, отпускали в католическую церковь, и в данном случае никакой разницы не было. Вот кого у нас не было, это евреи. Евреев бы не допустили к нам в корпус. В остальном все были равны. Были сербы, были хорваты, были беженцы из Польши, католики, ко всем отношение было равное. Когда в субботу мы шли в церковь, они могли идти с нами, а могли и идти в костел, но это было в корпусе обязательно - суббота, вечерня, литургия, - религиозные обряды соблюдать. У нас или в костел на мессу.
В день выпуска бывал большой парад. Парад принимал генерал Промптов. Парад проходил на плацу, в нем принимали участие все три роты. Перед парадом был молебен, приглашались на парад институтки, из сербского военного гарнизона все офицеры, комендант города, все главные лица города всегда бывали на этом параде. Выносилось знамя. Выносились таким бывшим кадетом Сумского корпуса, он был в этом корпусе раньше. Дело в том, что наше знамя было вывезено кадетом из города Сумы. При знаменосце было два ассистента. Мы проходили перед этим маршем парадным маршем. Это было очень большое событие.
Выпускной бал
А ночью был бал. Приглашались, конечно, все институтки, белоцерковинское общество, офицеры гарнизона, комендант и так далее. Бал был всегда очень шикарный, с хорошим угощением, конечно, без спиртных напитков. Институтки в пелеринах, мы - в белых рубашках, все было торжественно и очень красиво.
В начале бала в первой паре всегда выступали директор Промптов и начальница института, а потом все остальные. Конечно, танцы были того времени, танго и рокенролы - все это было запрещено. Были вальсы, краковяк, мазурка и т.д. И вот еще интересно - в 12 часов ночи был вальс выпуска - этот вальс танцевали только кадеты выпуска, ну еще директор с начальницей института и воспитатель выпуска. Кадеты имели на своем погоне маленький погончик. И они приглашали на танец институток и танцевали вальс, больше никто не имел права. После окончания вальса кадеты становились на одно колено и дарили своим дамам погончик в знак памяти о бале и в знак уважения.
Интересно, что моя пара, та, которая со мной танцевала, до сих пор живет в Ленинграде, переписывается с одним моим приятелем, кадетом Славянского корпуса Черногубовым, и он передавал мне: - получил письмо, где говорилось - вспоминали тебя и она доставала погончик, который получила от тебя на выпускном вечере.
После всех пертурбаций, которые она , бедная, прошла, до сих пор погончик сохранила. Мне было очень приятно это воспоминание о юности, близко тронуло душу.
И после этого бала мы уже готовились к другой, гражданской жизни.
В заключение
Кончая свои воспоминания, далеко не полные, хочу привести строки Емельянова, кадета нашего курса.
Верховной волей полководца
Наш корпус Крымским наречен.
Почтим же память венценосца,
И "звериаду" пропоем!
Под шумный рокот волн игривых,
В манящей сени крымских гор,
Стоит свидетель молчаливо,
Оборотя к России взор.
Шумит волна волной прилива,
Журча, стремится с гор поток,
Омыв водами торопливо
Горящий берега песок.
Там Ориадны замок шумный
Во дни суровых русских бед,
Когда народ восстал безумный,
Принял под кров лихих кадет.
Нас воспитал орел двуглавый,
Смертельно раненый в бою,
Покрытый громом вечной славы,
Он не склонил главу свою.
Погибла мощь былой России,
Пал Крым под натиском врагов,
И вот уже сыны России
У чуждых сербских берегов.
Гремела слава корпусная,
Внушая всем словенцам страх,
И от Стрнище до Дуная
Во всех столичных городах.
Воспрянь орел, больные крылья
Пусть отдохнут в чужой земле,
Лишь ты один в звено насилья
Порвешь в туманной русской мгле.
Верь в час победы крымец твердо
И помня это много лет,
Иди служи России гордо
Доколе крымский ты кадет.
Всегда с тобой твой корпус крымский,
Гордится везде, что ты кадет,
Борись всегда за стяг российский,
Служи отчизне весь свой век!
А вот еще песня, сочиненная нашим кадетом, которую мы очень любили.
(автор - Константин Бертье де ла Гард)
Мы - боль и скорбь былого
Не заживших старых ран,
Призрак прошлого святого
Ряды последних могикан!
Нам смены нет и день настанет,
Когда покинет этот свет
Пред императором предстанет
Последний строй его кадет.
Мы уделы всех страданий
Еще страшны врагам своим,
Но не сломает нас изгнанье
Мы честь свою не отдадим.
Нас жизнь уносит понемногу,
Но чувство локтя знаем мы,
Сбираясь в вечную дорогу,
Тесней сомкнем свои ряды.
Пусть мир кипит в кровавой пене,
Своих знамен мы не свернем,
И преклоним свои колени
Перед Россией и царем.
Немного нас но и не надо,
Мы доживем своей средой
И в день последнего парада
Нас ждет могучий мертвый строй!
И еще памятные строки:
Нам царь - отец
Нам мать - Россия,
И с ней - великий наш народ.
И эти истины святые
Хранит кадет из года в год!
Вот в таком духе, в таком настроении нас воспитали и с этим я думаю дожить до конца нашего века.
И ещё...
Я не писатель, не пишу роман, просто диктую свои воспоминания, они могут быть очень хаотичными, многого не хватает, многое не досказано, но что делать - просят, и я пишу. Сейчас снова хочется вспомнить старое, никак не оторваться от воспоминаний. Многое рассказал, но еще хочется рассказать. Хочется вспомнить наше детство.
| |
